Спасибо, Стармэн: Почему Дэвид Боуи был величайшим героем рока.......

Наша печальная планета погрустнела еще больше 11 января, когда мир узнал о смерти Дэвида Боуи. Величайшего рокера, который когда-либо падал с неба на эту или любую другую планету. Он был самым сексуальным из бродяг, самым соблазнительным скитальцем, которого видывал свет, самым неотразимым из знаменитых людей, который могли прокричать: «Ты не один!» стадиону, наполненному самыми одинокими ребятами на планете. Он был самым человечным и самым инопланетным из рок-артистов, который всегда обращал внимание на странное и разговаривал с фриком, живущим глубоко внутри тебя. Он смотрел в твои бегающие тинейджерские глазки, чтобы удостовериться, насколько ты готов в ритме «Rebel, Rebel» скинуть свою одежду и пойти за ним.

Какого бы ты ни любил Боуи — глэмового инопланетянина, мастера тонких баллад, архиепископа артового Берлина, — он делал тебя смелее и свободнее. Именно поэтому мир менялся раз и навсегда после того, как ты первый раз слушал Боуи. У его космического корабля был четкий маршрут. Вот почему он всегда мог вдохновлять людей на самую острую печаль.

Тинейджером в 1980-е, дома, прилипнув в субботу к своему приемнику, потому что я не смог достать билеты на шоу Боуи в Бостоне, я слушал, как диджеи WBCN вламывались в студию после концерта с сигаретным бычком, выловленным в пепельнице где-то за кулисами. И весь в мурашках я слушал, как церемонно раскуривали остаток сигареты Дэвида прямо в эфире. Все его фанаты были такими. Вот почему такие разные люди слышат самих себя в его песнях. Будь то Барбра Стрейзанд, поющая «Life On Mars?» в 1974 году или Ди Энджело, выдающий свою версию «Space Oddity» в 2012-м, Джордж Клинтон, поминающий Боуи в «Mothership Connection» или Public Enemy, сэмплирующие его трек в «Night Of The Living Baseheads». Иногда мне реально казалось, что он переживет всех нас. В конце концов, он же пережил стольких Боуи на своем веку.

На выходных, когда он умер, я слушал только Боуи. В пятницу вечером, на его день рождения, я пошел посмотреть, как трибьют-группа Holy Holy играет «The Man Who Sold The World» в Нью-Йорке с продюсером Тони Висконти на басу, реальным участником Spiders, барабанщиком Вуди Вудманси, и вокалистом Heaven 17 Гленном Грегори. После того, как они отыграли альбом целиком, то взялись за классику Боуи 70-х — в часовой программе нашлось место многому: от «Five Years» до «Watch That Man». Висконти заставил зал петь «С днем рождения!» ему в телефон и отправил сообщение Боуи. «Дэвид сегодня празднует день рождения, — сообщил Тони. — К сожалению, не подойдет». (Надеялись ли мы втайне на то, что он вдруг может тут объявиться? Конечно, мы надеялись.) Я прослезился, когда дочь Висконти спела «Lady Stardust» – песню, которая всегда доводила меня почти до нервного срыва, потому что она напоминала о том, что Боуи когда-нибудь умрет. Но в ту пятницу эта перспектива казалась очень далекой.

Тони Висконти: «Дэвид Боуи мечтал записать еще один альбом»

Остаток уикенда я провел, слушая «Station To Station» и «Low». Обычный набор из двух самых проигрываемых дисков в моей коллекции в моих апартаментах. Еще я запускал демо ауттейка 1974 года «Candidate» и, конечно же, новый диск «Blackstar». Это альбом, сколько его ни ставь на протяжении 24 часов, каждый раз звучит по-разному. Уже проверено.

Как уже говорил Висконти, комментируя новость о смерти Боуи, «Blackstar» был «прощальным подарком». Последнюю пару лет на планете Дэвид снова провел в мире музыки, с блеском вернувшись спустя многолетнюю паузу и представив пластинки «The Next Day» и «Blackstar». Это было прощание со своей паствой, которую он сформировал на протяжении лет. Приближаясь к тому моменту, когда занавес будет опущен навсегда, Боуи решил встретить этот момент так, как он встречал все остальное — холодало, лил дождь, и он чувствовал себя актером, которому нужно снова выйти на креативный пик. Ни один рок-артист не оставил финального завещания такого уровня. Конечно, никто не мог выдать ничего подобного мюзиклу «Лазарь», премьера которого состоялась в прошлом году и который мне посчастливилось увидеть в декабре.

При всей его иномирности Боуи был прирожденным страстотерпцем. Вы можете заметить это даже в фильме «Человек, который упал на Землю», где, кажется, нет ни одной сцены, связанной с предыдущей. Это был не фильм, а стопроцентный провал, потому что Дэвид был слишком горяч для того, чтобы делить экран с кем-либо еще. Ты смотришь на других актеров и понимаешь, что они глядят на Боуи и думают про себя: «Это на меня он смотрит? Он находит меня привлекательным? Уважает ли он то, что я пытаюсь делать?». Боуи, находившийся тогда в состоянии максимальной невменяемости, на фоне остальных смотрелся наименее смущенным происходящим. И он так круто выглядел (оранжевые волосы! Шляпа-борсалино! Плащ свободного кроя и теннисные туфли, а также серебристые штаны!), что я пересмотрел эту картину еще несколько десятков раз. И житель Марса, выброшенный на Землю, записывал альбом для своей жены, оставшейся на родной планете в надежде, что «The Visitor» будут крутить по радио, и его супруга где-то в космосе услышит его.

Мэрилин Мэнсон: «Дэвид Боуи изменил мою жизнь навсегда»

Эта музыка — которую мы так и не услышим в фильме — могла быть туманным космическим джайвом, который Боуи слышит по радио в «Starman» – хите, который сделал его звездой в Великобритании после нескольких лет фальстартов. Он сыграл ее в программе «Top Of The Pops», записал 5-го июля 1972 года, а на следующий день трек сыграли по радио. Эту песню, кажется, услышал каждый будущий музыкант на британских островах. Даже те, кто в полуха слушает британский рок, возвращается к этому треку — четырем совершенным минутам глэма. Эти минуты до сих пор приводят в оцепенение. Лучший портрет Боуи в 70-х состоялся в документальном фильме BBC «Cracked Actor», где он постоянно шмыгает носом, поет с Аретой Франклин на заднем сиденье своего лимузина, а на затемненной сцене рисуется Гамлетом с черепом в руке.

src="https://www.youtube.com/embed/ToXGVcrgNZA" frameborder="0" width="640" height="360">