Пасмурное утро. Горячий кофе. В воздухе пахнет влагой. Видимо, ночью все же прошел дождь, как и обещали. Серое небо. Но есть в нем что-то такое... Привлекательное, манящее. Стая птиц. Люциус ловит себя на мысли, что совершенно не помнит, как они называются. Совсем. Даже первую букву или что-то такое, что обычно помнят другие по средствам ассоциаций. Слишком многое стерлось из памяти после войны.
Подобно весеннему цветку распускается внутри сладкое чувство покоя. Такого счастливого. Такого полного. И думать ни о чем, кроме как о шелесте ветра, сгоняющего с деревьев остатки дождя, не хочется. Все как-то обесценилось... Обессмыслилось. Потерялось. И почему-то Люциуса грела мысль о том, что теперь так будет всегда.
Сверху на плечи опускается ткань и Малфой машинально тянет за края, отставляя кружку и кутаясь в плед. Ему не холодно, но чуть-чуть тепла не помешает. Тепла, которое стало таким... Естественным?
Сзади его обнимают и утыкаются носом в плечо.
- Люциус... И откуда у тебя эта привычка так рано вставать?
Голос сонный и вызывает невольную улыбку.
- Так получилось... - Эхом в ответ. Различить едва слышный смех.
- Ты неправильный, Малфой.
Объятия становятся крепче. А Люциус все теснее прижимается к обнимающему его человеку.
- Знаю. Но ведь за это... Ты меня и любишь?
Люциус чувствует на щеке поцелуй. Прикрывает глаза и понимает, что все-таки сейчас счастливее его никого нет. В целом свете? Нет, во всей вселенной! И какая разница, что было раньше? Это было слишком давно.
- О чем ты думаешь? - Шепот на ушко.
Люциус знает, что может не отвечать. Даже не так, промолчать - вот что было бы правильно. Но сегодня почему-то хочется сказать. Хотя... Это ведь не так много, правда? Сегодня можно...
- О том, что у меня есть ты. Не только обнимающий или целующий... Есть ты, который этот ветер и вон тот еле заметный луч солнца... Ох, Мерлин, что я несу? Просто есть ты и это самое лучшее.
Издалека доносится тихая песня какой-то птицы, название которой Малфой по-прежнему не мог вспомнить. Да и важно ли это? В такое-то утро...
Подобно весеннему цветку распускается внутри сладкое чувство покоя. Такого счастливого. Такого полного. И думать ни о чем, кроме как о шелесте ветра, сгоняющего с деревьев остатки дождя, не хочется. Все как-то обесценилось... Обессмыслилось. Потерялось. И почему-то Люциуса грела мысль о том, что теперь так будет всегда.
Сверху на плечи опускается ткань и Малфой машинально тянет за края, отставляя кружку и кутаясь в плед. Ему не холодно, но чуть-чуть тепла не помешает. Тепла, которое стало таким... Естественным?
Сзади его обнимают и утыкаются носом в плечо.
- Люциус... И откуда у тебя эта привычка так рано вставать?
Голос сонный и вызывает невольную улыбку.
- Так получилось... - Эхом в ответ. Различить едва слышный смех.
- Ты неправильный, Малфой.
Объятия становятся крепче. А Люциус все теснее прижимается к обнимающему его человеку.
- Знаю. Но ведь за это... Ты меня и любишь?
Люциус чувствует на щеке поцелуй. Прикрывает глаза и понимает, что все-таки сейчас счастливее его никого нет. В целом свете? Нет, во всей вселенной! И какая разница, что было раньше? Это было слишком давно.
- О чем ты думаешь? - Шепот на ушко.
Люциус знает, что может не отвечать. Даже не так, промолчать - вот что было бы правильно. Но сегодня почему-то хочется сказать. Хотя... Это ведь не так много, правда? Сегодня можно...
- О том, что у меня есть ты. Не только обнимающий или целующий... Есть ты, который этот ветер и вон тот еле заметный луч солнца... Ох, Мерлин, что я несу? Просто есть ты и это самое лучшее.
Издалека доносится тихая песня какой-то птицы, название которой Малфой по-прежнему не мог вспомнить. Да и важно ли это? В такое-то утро...
Статьи
24.04.2024
04.04.2024
11.03.2024