— Брайан, после смерти Фредди Меркури прошло больше двадцати лет. Насколько изменилось ваше отношение к истории четверки Queen?
— Конечно, работа с Фредди, Роджером и Джоном — огромная часть моей жизни, которая осталась в прошлом, но которая до сих пор оказывает на меня большое влияние. Это отражается во всем, что я делаю, ведь мы так много времени провели, создавая все то, чем стали Queen. И когда мы потеряли Фредди, я долгое время горевал и не хотел иметь дела со всем этим. Несколько лет, когда я ездил с сольными концертами, я даже говорить не хотел о Queen, пресекал любые попытки взять у меня интервью по этому поводу. Да что там — я даже с родными и близкими на эту тему не говорил. Мне кажется, это была слишком болезненная тема, я думал, что этот этап моей жизни завершился и сейчас начнется новый, но оказалось не так.
Фанаты так обожали Фредди, что радовались даже его ругательствам.
Я очень горжусь тем, что мы создали вместе, и все, что я делаю, так или иначе связано с этим. Не проходит и дня, чтобы я не думал о Фредди и том времени. Это чудесно — осознавать, что музыка Queen влияла на жизнь людей по всему миру, это делает меня счастливым, это честь для меня и опыт, за который можно умереть. Можете мне не верить, но вот сейчас, спустя 24 года, я частенько просыпаюсь и думаю: "Это действительно было со мной?". Даже сегодня утром об этом думал.
— Каково вам было вдвоем с Роджером (Роджер Тейлор — барабанщик группы. — Авт.) продолжать существование группы?
— Когда умер Фредди, умерла часть каждого из нас. Была такая депрессия, такой упадок сил, которых я даже представить не мог. Ведь мы были по девять месяцев на гастролях, мы друг друга видели чаще, чем родных. И мы создавали вместе какую-то свою реальность — наши песни, образы, планы. И когда мы с ним простились, у нас было два варианта: уйти в себя и погрузиться в апатию или работать так, чтобы в конце дня от усталости не чувствовать собственного тела. Мы с Роджером выбрали второе.
Другое дело, что Роджер — человек характерный, страстный. Еще в восьмидесятых, бывало, сидим в соседнем от Роджера номере, общаемся втроем, а он тем временем чем-то занят в своих апартаментах. Потом внезапно — бац, из-за стены слышен какой-то грохот, вопли. Мы этому даже не удивлялись, а лишь комментировали: "О, Роджер снова телевизор-другой разбил". Оказывается, это он неудачно по телефону поговорил (смеется). Он очень искренний человек и поэтому и радуется, и расстраивается на все 100 процентов. И это нужно принимать, и не забывать, когда работаешь с ним.
Если на планету будет падать астероид, ей понадобится Уиллис.
— Queen сейчас путешествует с масштабным гастрольным турне, в которое вы отправились сразу после презентации нового альбома с неизвестными записями Фредди. Вокалист Адам Ламберт (финалист 8-го сезона шоу American Idol. — Авт.). Знаю, что после известия о том, что он заменит Меркури, у критиков были большие сомнения в том, что он справится...
— История получилась забавная — не что иное, как стечение обстоятельств. Мы поначалу даже сомневались, привлекать ли вокалиста в это шоу, и вдруг появляется Ламберт, который может петь все эти строчки. Песни Queen очень тяжелы для исполнения. Многие люди не могут исполнять их в оригинальной тональности, даже если у них отменные вокальные данные. А у Адама получается спеть все так, как надо: легко и непринужденно, будто он всю жизнь только этим и занимался. И, откровенно говоря, у него такой широкий диапазон, что он может брать ноты еще выше, чем Фредди умудрялся на концерте. Думаю, если бы Фредди посмотрел на этого парнишку, он сказал бы: "Хм, а это весьма недурно! Послушайте-ка, а у него ведь все получается". У Адама есть свое видение шоу, композиции, поведения на сцене — он полноценный шоумен, у которого продумано все, до малейшего поднятия брови. При этом ему даже стараться не нужно, ведь в то же время он — настоящий. Таким был и Фредди. А самое главное, что Ламберт не пытается подражать Меркури — он делает свою работу.
— Блестящий шоумен на сцене — именно таким мы запомнили Меркури. А каким вы его запомнили за кулисами?
— Очень сконцентрированным на работе. Это с виду он казался этаким разгильдяем, а на самом деле был полностью погружен в музыку, номер, костюмы. Его волновало все до малейших деталей. И если в момент, когда он усердно что-то прорабатывал в голове — новую идею выступления или еще что-то — к нему прилипал кто-то из навязчивых фанатов, он мог не задумываясь и "F**k off!" ответить. Кстати, обычно фанаты не обижались, а наоборот, расплывались в улыбке, отходили и бормотали: "О, сам Меркури меня послал!".
— Вы сожалеете о чем-нибудь? Можете ли представить, какой бы была ваша жизнь, если бы вы не оставили академическую деятельность (до начала участия в группе Брайан занимался наукой. — Авт.) и не посвятили себя музыке?
— Интересный вопрос, ведь, несмотря на возраст, я задумываюсь о таком только на интервью или ток-шоу (смеется). Я не могу сказать, что ни о чем не жалею, но мне бы хотелось, чтобы я по-другому вел себя в некоторых ситуациях. Например, мне кажется, я иногда тратил слишком много времени на погоню за тем, что уже было утрачено — друзья, отношения с девушками. Но что касается того, что я в свое время отказался от астрономии в пользу музыки — нет, думаю, я сделал правильный выбор. Согласны (смеется)? Когда музыка позвала меня, я должен был откликнуться, потому что если бы я не сделал этого тогда, возможность бы пропала, и эта дверь закрылась бы навсегда. Что-то мне подсказывало — шестое чувство, что ли. Так что это было правильно — оставить астрономию в начале семидесятых. Но правильно было и вернуться к ней тридцать лет спустя и закончить написание диссертации, и я очень доволен этим. Это в некотором смысле иллюстрирует мое отношение к жизни — нужно всегда делать большие шаги, а не маленькие, потому что если идешь маленькими шажками или, что еще хуже, не делаешь вообще никаких, ничего не меняется, ты остаешься на месте, не развиваясь. Возможно, годы спустя ты подумаешь, что не стоило этого делать, но это не будет чувством, будто ты потратил время зря. Так что моя философия заключается в том, чтобы по возможности делать большие шаги. Тем более что сейчас у меня получается совмещать две мои любимые вещи — науку и музыку.
Адам Ламберт может брать ноты еще выше, чем Меркури на концерте.
— Много ли общего у музыки и астрофизики?
— Не знаю, как насчет общего, но они очень хорошо сочетаются друг с другом. Знаете, ведь в разные времена многие великие астрономы были еще и музыкантами. К примеру, Исаак Ньютон, Эдмунд Галлей и много других умов, включая моего очень близкого друга Патрика Мура, который недавно скончался. Так что здесь есть некая взаимосвязь. Может быть, тот тип сознания, который влечет к астрономии и небесам, влечет и к музыке? Создается именно такое ощущение.
— Большинство из нас знают об астероидах из голливудских фильмов — "Армагеддон", например. Там группа людей пытается спасти человечество от огромного небесного тела. Возможно ли подобное развитие событий и существует ли подобная угроза в действительности?
— Кстати, я и сам очень люблю этот фильм — там же "орешек" Брюс Уиллис! Простым ответом на ваш вопрос будет: "Да, это могло бы произойти в реальности". Фильм, конечно, очень хороший и всем понравился, но если бы это произошло на самом деле, было бы совсем невесело. Конечно, их способом решения проблемы было взорвать астероид, чтобы он разлетелся на мелкие кусочки. Но на самом деле это может быть не очень хорошее решение, потому что все может закончиться множеством столкновений вместо одного. Говоря менее научным языком, случилась бы полнейшая каша, и наступил бы конец. Так что лучше изменить его курс, но для этого нужно заметить астероид достаточно рано. Остается надеяться, что, если это случится, в нашем распоряжении будет подходящий Брюс Уиллис, который спасет мир
Статьи
