Сказка о волшебной бабочке

Вдруг перед ней, будто из-под земли, выросла фигура. Это был мужчина в длинном серебряном плаще, его лицо была спрятано под капюшоном. Он протянул руку, и бабочка в тот же миг скрылась в его ладони. Принцесса вскрикнула. Мужчина снял капюшон. У него были красивые и холодные черты лица. Он улыбался ей, но от улыбки этой ее пробивала дрожь. 

— Ты заблудилась, дитя? — голос был нежным и немного убаюкивал, будто он пел колыбельную, а не говорил. На вид он был ее ровесником, но отчего-то казалось, что он намного старше принцессы. 

— Да... нет... я, кажется... — она растерялась, не зная, что ответить. 

— Все в порядке, я покажу тебе дорогу в замок. Заблудиться в ледяном саду нетрудно. Лед холоден и обманчив. Пойдем. 

Он шел вперед, а она молча следовала за ним. Что-то странное было в этой прогулке. То ли воздух, дрожавший от каждого шага, то ли едва различимый звон, то ли зыбкое мерцание света, преломленного ледяными изваяниями. Принцесса вдруг заметила, что незнакомец не оставляет на снегу никаких следов. Будто тело его так же бесплотно, как снег... 

Стоило ей задуматься об этом, как он остановился. 

— Есть ли еще что-то, что я могу сделать для тебя, дитя? 

Он заглянул ей в глаза, и отчего-то ее вдруг снова накрыла невероятная тоска. Упав к нему на грудь, она заплакала и стала путано говорить обо всем, что тревожило ее. О дальних странах, о сказочных лесах, о горах и долинах, о людях и приключениях. Она говорила долго, говорила обо всем, чего никогда не увидит. И незнакомец внимательно слушал ее, мягко улыбаясь. Когда она, успокоившись, закончила свою речь, он протянул к ней руку. В распахнутой ладони лежала бабочка, бездвижная, мерцающая, словно тысячи звезд. 

— Я помогу тебе, дитя, — сказал незнакомец. — Возьми эту брошь и приколи ее на свое платье перед тем, как отправиться на бал. И когда часы пробьют полночь, ты станешь свободна. 

Принцесса протянула руку и взяла брошь — она была холодной, словно снег. Она вгляделась в витиеватый узор, покрывавший белоснежные крылья. Зыбкая бриллиантовая рябь мерцала, и казалось, что крылья бабочки едва заметно трепещут. Казалось, что это вовсе не украшение, а настоящая бабочка, и, если слишком резко вздохнуть, она снова вспорхнет с ее ладони и унесется прочь. Когда, оторвавшись от этой чарующей красоты, девушка подняла голову, незнакомца на месте уже не было. Не было и следов на снегу. Только облачко пара застыло в воздухе на том месте, где мгновение назад был он. 

Растерянная, принцесса отправилась в замок. Когда она покинула сад с его зыбким прозрачным мерцанием, ей даже показалось, что все это было сном, видением, и не было никакого незнакомца. Только холодная брошь в ее ладони никак не давала ей позабыть о произошедшем. 

Часы пробили восемь. Принцесса стояла перед зеркалом. На ней было платье, прекрасное и легкое, как снег, оно было соткано из самого тонкого кружева, что делали во всех десяти королевствах.
 В покои принцессы вошла королева. Она мягко улыбнулась, глядя на дочь. 

— Как же ты прекрасна, дитя мое, — сказала она и протянула ей руку. — Пойдем скорее, гости уже ждут. 

Принцесса бросила на мать долгий пронзительный взгляд, будто пытаясь что-то спросить, но слова так и не сорвались с ее губ. 

— Все в порядке, дитя мое? 

Она молча кивнула. В ее руке леденела бриллиантовая брошь, она аккуратно прикрепила ее к платью и, протянув руку матери, отправилась в зал. 

Когда принцесса спускалась по лестнице, свет ее красоты показался гостям столь ослепительным, что у каждого перехватило дыхание. Принц, воплощение добродетели, ждал ее внизу. Опустившись на одно колено, он протянул ей руку и пригласил на танец. Принцесса мягко кивнула ему и приняла приглашение. Бал был прекрасен, музыка не обрывалась ни на секунду, принцесса кружилась в танце и принимала тысячи комплиментов, тысячи улыбок. Гости дивились ее красоте, ее элегантности и легкости. 

Однако, когда часы пробили полночь, принцесса исчезла. 

Ее искали в саду и в покоях, в темных подвалах и темницах замка, но нигде, нигде не могли найти. Никто не заметил парившей над гостями белоснежной бабочки, чьи крылья мерцали, словно тысячи звезд...