О ЮБИЛЕЕ
— То, что будет, это скорее творческий отчет, нежели демонстрация талантов, так как еще не факт, есть они или нет. Я вообще к юбилеям отношусь несерьезно, и для меня это лишь формальная причина показать друзьям то, что делаю. В этот раз вообще не представлено мое увлечение рок-музыкой: я перестал ею заниматься года три назад, и мне кажется, особого размаха тоже нет, так как все залы камерные и рекламы по городу и в СМИ нет.
О ВЫСТАВКЕ «ОТКРОВЕННО / INSIDE OUT»
— Последние 15 лет я серьезно занимаюсь живописью. Честно говоря, не осмеливался показывать свои работы раньше, потому что у меня не было ощущения, что я нашел ту красоту, выразительность и своеобразие, которые чувствовал и стремился постичь. За это время я прошел несколько стадий, и в последние два-три года мне вдруг показалось, что стало что-то получаться. Не знаю, так ли это в действительности, это решат искусствоведы и профессиональные художники. Которые, надеюсь, придут на Пречистенку и увидят более шестидесяти моих работ живописи и графики, которые я собираюсь там показать.
О ВЫСТАВКЕ С БОБОМ ДИЛАНОМ
— С Диланом мы планировали выставку уже в этом году, но по независящим от нас обстоятельствам она не получилась. Думаю, в следующем сложится.
О СИМФОНИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ
— В середине 90-х я попробовал писать небольшие симфонические пьесы; так сложилась восьмичастная сюита «Осень в Петербурге». Услышав свою сюиту в разных исполнениях, я подумал, что музыкальные образы, которые у меня там получились, в чем-то выразительные, но все-таки больше подходят к какому-то неснятому фильму. А мне хотелось сказать в этой музыке что-то, что не подойдет ни к какому фильму.
Вот тогда я и задумался о большой симфонической форме. Около двух лет у меня ушло на написание музыкального материала, а с аранжировкой мне помог Александр Слизунов, который начинал со мной в «Цветах», а в последние годы стал музыкальным руководителем нашего театра. Я был шокирован, когда Лондонский симфонический оркестр вдруг отобрал мою музыку и впоследствии записал ее на этой студии.
О ЦЕНЗУРЕ
— Я сталкивался с цензурой и в СССР, и в США, и думаю, как ни странно это будет некоторым слышать, то, что сейчас называют политической цензурой в России, скорее ближе к американской «свободе слова» — по сравнению с тем, что было в советские времена.
О ВЫСТУПЛЕНИИ КОНСТАНТИНА РАЙКИНА
— Все, что сказал Райкин, конечно, правда. Хотя в подобной критике я вижу определенную дипломатическую недосказанность, а где-то даже наивность. К примеру, наивно думать, что какая угодно власть будет терпеть, да еще и оплачивать зеркало, показывающее ее уродливое лицо.
И все же, я думаю, что подобная публичная критика на форуме Союза театральных деятелей так или иначе осаждает беспредел, который происходит. Кроме того, мне было не очень понятно, о какой цензуре идет речь — о государственной, идеологической цензуре или о насаждаемой Министерством культуры? Если речь идет о культуре, то эта критика выглядит довольно странно, ведь все «посвященные» понимают, что происходит.
Если в советские времена в культуре была цензура от идеологии, то сейчас она скорее от безграмотности, глупости и плохого вкуса. И, конечно, желания выслужиться и не потерять кресло.
Почему вдруг чиновникам дарят такую власть, и они принимают решения по серьезным вопросам и распределяют бюджет по своему усмотрению? Я в этом смысле пессимист. У нас, как известно, всегда процветают только бездари и чиновники. Мне в жизни не привито почтение к должностям. Я чувствую почтение только к достойным людям, а среди сегодняшних чиновников, они, к сожалению, редко встречаются.
(Екатерина Копалкина, «Газета.ru», 08.11.16)
Статьи
